Смешать жажду деятельности с желанием преуспеть. Добавить коктейль из изобретательности, целеустремлённости, разносторонних интересов. Приправить здоровыми амбициями и духом авантюризма. Сдобрить удачей и талантом. Декорировать сияющей пудрой из обаяния, светских манер, художественного вкуса и европейского лоска. Получится представитель звёздной династии Бондарчук: плейбой, светский лев, актёр, ювелир, юрист и художник. Константин — словно пирожок с начинкой-микс.

Беседовол Михаил Володин

Какие креативные люди!

— Как-то модный мужской журнал составил два списка тусовщиков. В первом были те, кого всегда рады видеть на мероприятиях, а во втором — те, кому следовало бы умерить светскую активность. Его возглавили вы. Как к этому отнеслись?
— Я не могу относиться к этому серьёзно и переживать. К тому же журнал вправе писать, что хочет. Одно время я действительно часто появлялся на светских мероприятиях, поскольку знаком практически со всеми московскими пиарщиками. И сейчас, если захочется, смогу сходить на любое. Хотя в данный момент у меня сильная загруженность. Да и потерял я интерес к таким вечеринкам, потому что они все одинаковые. Теперь предпочитаю встречаться с людьми в офисе.

— Но при этом вы — постоянный «клиент» светских хроникеров. А на экране — в новом фильме «Пикап: съём без правил» — и вовсе безжалостный охотник за женскими сердцами… Герой-бабник вам был близок?
— Герой, которого я сыграл в этом фильме, — полная противоположность мне самому. Съёмки были в Минске, и там со мной произошел один случай. В первый съёмочный день, как раз во время работы над сложной сценой, когда мой герой спорит с мамой, переходя все грани допустимого, подошла вдруг ко мне пожилая женщина. Поинтересовалась эпизодом, который снимался. Я признался, что очень переживаю. Эта бабушка сказала мудрую вещь: «Чтобы показать, что ты подонок, нужно им стать. Сыграй человека, который поступает действительно плохо. Будь реальным и особо не стесняйся». Выпила она со мной ирландского кофе и пошла себе дальше. А я был благодарен ей за то, что помогла снять какие-то тормоза. Вообще, проект принёс новый актёрский опыт, было интересно работать, разбираться в мотивации персонажа: чем он живёт, что им движет. Фильм консультировали «профессиональные» пикаперы, и в основу сюжета легли реальные истории некоторых людей. Оказывается, это сообщество очень велико, в нём есть свои «звёзды», свои правила, свои законы, даже свой юмор. Я не стал бы это обсуждать с точки зрения морали, но пикап — это, безусловно, явление в молодёжной среде. Как к нему ни относись. Думаю, что фильм у нас получился интересным — ярким и динамичным.

— То есть сами вы никогда «пикапером» не были? И девушками головы не кружили?
— Я к пикапу отношусь настороженно. Для одних — это своеобразный спорт, игра, для других — искусство соблазнения. Но многие люди, которые приходят на тренинги по пикапу, просто хотят избавиться от комплексов, стать увереннее в себе, чтобы найти и завоевать свою единственную. А если говорить о том, что я постоянный герой светских колонок, то приведу показательный пример, как это делается. На съёмках клипа Тимати подбежала ко мне девушка из молодежного издания: «Наша читательница выиграла конкурс. Можно, она поцелует вас в щёчку, а мы снимем?» В общем, сняли мы это. Но журналисты из других изданий тоже не упустили момент. И на следующий день вся жёлтая пресса написала, что Крюков приехал на съёмки клипа со своей малолетней подругой, постоянно её обнимал, целовал. И стоит этот кадр. Какие креативные люди! (Смеётся.)

Одна маленькая коллекция в год

— Креативность — это и к вам относится. Вы ведь пошли работать в довольно юном возрасте, выбрав экзотическую профессию: геммолог?
— У меня с 12 лет шило в одном месте. Я всегда пытался успеть куда-то, был активным, у меня было много энергии, хотелось что-то делать, реализовывать идеи. И пока этого не случалось, я не мог ни есть, ни спать, ни жить — ничего. В 14 лет загорелся идеей срочно приобрести профессию и пойти зарабатывать деньги. С папой мы рассчитали, как это можно сделать, я в два счёта получил знания в российском представительстве американского Геммологического института и пошёл работать. (Папа Константина Крюкова — сам геммолог, и Костя захотел пойти по его стопам. — Ред.) Уже в 16 лет поступил в Юридическую академию. Меня, как и моих друзей, ненавидел весь преподавательский состав, потому что мы были самыми отвратными студентами. Теперь у нас прекрасные отношения, и мы являемся партнёрами по бизнесу, а тогда всё было иначе. В общем, разные задумки не дают мне покоя.

— Вы с мамой и папой жили за границей долгое время. Каково было потом вживаться в новую языковую среду?
— Да, пока мне не исполнилось 10 лет, наша семья жила в Швейцарии, так что я рос европейским ребёнком. Когда мы приехали в Москву, я плохо читал. Чтобы заставить меня прочитать страницу текста, надо было пообещать огромный конструктор «Лего», да и то я вряд ли справился бы. О письме вообще не говорю. Но замечательная преподавательница практически за год «поставила» мне русский язык и привила большой интерес к русской литературе. Сейчас чтение — одно из главных моих увлечений. Большего хобби в моей жизни нет.

— Книги покупаете или читаете в электронном виде?
— Покупаю. Меня утомляет экран, это неудобно. Всегда уютнее держать в руках бумагу. К тому же на ней можно делать какие-то пометки. К чтению меня папа приобщил. Три дня назад я перечитал «Письмо молодому человеку о науке жить» Андрэ Моруа и так удивился, что и сегодня эта книга может что-то посоветовать мне.

— А сами не пробовали писать?
— Я пишу, пишу очень давно и сталкиваюсь с некоторыми трудностями. Когда ты молод, твои взгляды на жизнь быстро меняются — через полгода белое становится чёрным, и наоборот. Сейчас могу с уверенность сказать, что мой юношеский максимализм сменился продуманным, взвешенным и, если хотите, выстраданным отношением ко многим вещам. Поэтому надеюсь скоро завершить работу над книгой. Книга для меня — свежий интерес, это занятие, которое мне очень по душе. Оно, как и все мои увлечения, появилось случайно. Разве что ювелирное дело я выбрал сознательно.

— Вы ведь автор ювелирной коллекции?
— Да, я занимался ею два года. В декабре прошлого года представил её обществу. Нервничал так же, как и на премьере «9 роты». Я решил, что буду выпускать одну маленькую коллекцию в год ограниченным тиражом — например, в этом году шесть изделий, каждое тиражируется по пять штук. Все украшения авторские, довольно фигурные, и каждое имеет своё значение. Мне удалось воплотить идею в реальность. В ювелирном деле это очень трудно, потому что каждый материал имеет свои проблемы, и часто приходится идти на компромиссы между задумкой и реализацией. Первая коллекция называется «Выбор» и посвящена извечной теме — быть или не быть, любить или не любить…

— А увлечение живописью тоже пришло случайно?
— Нет, я занимался с детства. То, что я пишу, это для меня. Я не готов ни выставлять свои работы, ни дарить кому-то, ни продавать. Точнее, выставляться я готов, но мало кто соглашается со мной работать из-за того, что картины не продаются.

— Сколько у вас картин?
— Больше двадцати. Одну я писал больше двух лет. Там много приёмов, в которые я верю. Она долго стояла, ей не хватало некоего центрального элемента. А потом вдруг в голове сложилась схема — я понял, что центральный элемент должен иметь ювелирный характер. И начал рисовать эскиз, чтобы потом перенести его на картину. В итоге возникло столько рисунков, что я решил материализовать их в украшения. Так зародилась страсть к ювелирному искусству. Всё началось с холста! Если бы не эта картина, ничего остального не было бы.

— Вы пишете многослойные картины. А вам никогда не хотелось заложить в самый первый слой какой-то посыл?
— Если я на одном из нижних слоёв напишу то, на что люди отреагируют болезненно, и прикрою красивыми верхними слоями, то у человека при взгляде на холст возникнет странное ощущение. Мозг воспримет то, что заложено, но глаз будет видеть совершенно иное. Возникнет конфликт: что с этой картиной не так? Но посылы бывают разные. Мне очень нравится играть на контрасте материала. Например, картина, о которой я вам рассказывал, — это моё представление о женской сущности. Я «сделал» абсолютно синхронное лицо, но применил много маленьких нюансов, которые влияют на восприятие человека. Раньше холст находился в Германии, и один берлинский нотариус, который его увидел, настоял, чтобы мы встретились. Я прилетел в Берлин, и он начал чертить — объяснять, как схемы, которые я использовал в картине, работают в других областях жизни.

— Как художник вы могли бы написать всё, что создает ваше воображение?
— Нет, потому что художник создает двухмерные картины. Некоторые вещи написать невозможно. Как нарисовать небо? Как ни пытайся, ты не изобразишь его таким, какое оно есть.

— А как актёру вам по силам сыграть любого героя?
— Думаю, да, но актёров часто путают с их персонажами. После «9 роты» подошёл мужик: «Что ж ты, дурак, из землянки-то вышел, пошёл рисовать?» Я не хотел бы играть представителей сексуальных меньшинств, предателей.

— Вы сыграли в фильме «Поколение П» по роману Виктора Пелевина. Когда он выйдет?
— Для меня это такой же большой секрет, как и для остальных. Его снимали, по-моему, лет пять и к прокату готовят так же долго. Главное — чтобы это кино вышло, пока ещё актуально. С такими фильмами важно не упустить момент.

По материалам журнала "Интервью"

Комментарии: